Каталог статей
| Главная » Статьи » Избранное, но не моё » Статьи других авторов. |
Глава из книги Успенского "Новая модель Вселенной" (часть вторая)
Последние соображения дают нам достаточные основания полагать, что, по крайней мере, в нашем физическом мире, четвЈртое измерение должно относиться к области малых величин. Тот факт, что мы не видим в вещах их четвЈртого измерения, вновь возвращает нас к проблеме несовершенства нашего восприятия вообще. Если даже не касаться других недостатков нашего восприятия и рассмотреть его только в отношении к геометрии, то и тогда придЈтся признать, что мы видим всЈ очень мало похожими на то, какое оно есть. Мы видим не тела, а одни поверхности, стороны и линии. Мы никогда не видим куба, только небольшую его часть, никогда не воспринимаем его со всех сторон сразу. Из четвЈртого измерения, вероятно, можно видеть куб со всех сторон сразу и изнутри, как будто из центра. Центр шара нам недоступен. Чтобы достичь его, мы должны прорезать или прокапывать себе путь в массе шара, т.е. действовать точно также, как плоское существо, достигающее центра круга. И процесс прорезания будет воспринят нами как постепенное изменение поверхности шара. Полная аналогия отношения человека к шару с отношением плоского существа к кругу даЈт нам основание думать, что в четвЈртом измерении центр шара так же легко доступен, как центр круга в третьем измерении, т.е. что в четвЈртом измерении в центр шара можно проникнуть откуда-то из неизвестной нам области, в непонятном направлении, и при этом шар остаЈтся целым. Последнее кажется нам каким-то чудом; но таким же чудом должна казаться плоскому существу возможность достичь центр круга, не пересекая линии окружности, не разрушая круга. Продолжая исследовать свойства зрения и восприятия в четвЈртом измерении, мы вынуждены признать, что не только с точки зрения геометрии, но и во многих других отношениях из четвЈртого измерения можно увидеть в предметах нашего мира гораздо больше, чем видим мы. Про человеческий глаз Гельмгольц сказал однажды, что если бы ему принесли от оптика так бездарно сделанный инструмент, он ни за что бы его не взял. Бесспорно, наш глаз не видит очень много из того, что существует. Но поскольку в четвЈртом измерении мы видим, не прибегая к столь несовершенному аппарату, следовательно, мы должны видеть гораздо больше, видеть то, чего сейчас не видим, и видеть без того покрова иллюзий, который закрывает весь мир и делает его облик совсем не похожим на то, что есть на самом деле. Может возникнуть вопрос: а почему в четвЈртом измерении мы должны видеть без помощи глаз, и что это значит? Дать на эти вопросы определЈнный ответ удастся только тогда, когда станет определЈнно известно, что четвЈртое измерение существует и что это такое; но пока удаЈтся рассуждать только о том, чем могло бы быть четвЈртое измерение, и поэтому на перечисленные вопросы нельзя дать окончательный ответ. Зрение в четвЈртом измерении не должно быть связано с глазами. Мы знаем пределы зрения глазами; знаем, что человеческому глазу никогда не достичь совершенства микроскопа или телескопа. Однако эти инструменты, умножая силу зрения, ничуть не приближают нас к четвЈртому измерению. Из этого можно заключить, что зрение в четвЈртом измерении - какое-то иное по сравнению с обычным зрением. Но каким оно может быть? Вероятно, чем-то, похожим на то 'зрение', которым птица, покидая северную Россию, 'видит' Египет, куда она летит на зиму; или на зрение почтового голубя, который за сотни вЈрст 'видит' свою голубятню, откуда его увезли в закрытой корзинке; или на зрение инженера, который делает первые расчЈты и предварительные эскизы моста и при этом 'видит' мост и идущие по нему поезда; или на зрение человека, который, глянув на расписание, 'видит' своЈ прибытие на станцию отправления и приход поезда к назначенному пункту. Теперь, наметив некоторые особенности, которыми должно обладать зрение в четвЈртом измерении, мы попытаемся точнее описать то, что нам известно из явлений мира четвЈртого измерения. Вновь используя опыт двумерного существа, мы должны задать себе следующий вопрос: все ли 'явления' нашего мира объяснимы с точки зрения физических законов? Необъяснимых явлений существует вокруг нас так много, что, привыкая к ним, мы перестаЈм замечать их необъяснимость и, забывая о ней, принимаемся классифицировать эти явления, даЈм им названия, заключаем в разные системы и, в конце концов, начинаем даже отрицать их необъяснимость. Строго говоря, всЈ одинаково необъяснимо. Но мы привыкли считать одни порядки явлений более объяснимыми, а другие - менее. Менее объяснимые мы выделяем в особую группу, создаЈм из них отдельный мир, как бы параллельный 'объяснимому'. Это относится прежде всего к так называемому 'психическому миру', к миру идей, образов и представлений, который мы рассматриваем как параллельный физическому. Наше отношение к психическому, та разница, которая существует для нас между 'физическим' и 'психическим', показывает, что именно психическое следует отнести к области четвЈртого измерения *. В истории человеческого мышления отношение к психическому очень похоже на отношение плоского существа к третьему измерению. Психические явления необъяснимы на 'физической плоскости', поэтому их противопоставляют физическим. Но единство тех и других, тем не менее, чувствуют и постоянно делают попытки истолковать психическое как род физического, или физическое как род психического. Разделение понятий признаЈтся неудачным, но средств для их объединения нет. Первоначально психическое признают совершенно отдельным от тела, функцией 'души', не подчинЈнной физическим законам: душа живЈт сама по себе, а тело само по себе, одно несоизмеримо с другим. Это - теория наивного дуализма, или спиритуализма. Первая попытка не менее наивного монизма рассматривает душу как непосредственную функцию тела, утверждая, что 'мысль есть движение вещества'. Такова знаменитая формула Молешотта. Оба взгляда заводят в тупик. Первый - потому что существует очевидная зависимость между актами физиологическими и психическими. Второй - потому что движение всЈ-таки остаЈтся движением, а мысль - мыслью. Первое аналогично отрицанию двумерным существом физической реальности у явлений, пребывающих вне его плоскости. Второе - попытке считать происходящими на этой плоскости явления, которые происходят вне еЈ, над нею. Следующей ступенью является гипотеза о параллельной плоскости, на которой происходят все необъяснимые вещи. Но теория параллелизма - очень опасная вещь. Плоское существо поймЈт третье измерение тогда, когда оно ясно увидит, что то, что оно считало параллельным своей плоскости, в действительности может находиться на разном расстоянии от неЈ. Тогда у него возникнет идея перспективы и рельефа, и мир примет у него такой же вид, какой имеет для нас. Мы более правильно поймЈм отношение физического к психическому только тогда, когда уясним себе, что психическое не всегда параллельно физическому и может совершенно не зависеть от него. А параллельное, которое не всегда параллельно, очевидно, подчинено непонятным для нас законам четырЈхмерного мира. Теперь нередко говорят так: о точной природе взаимоотношений физического и психического мы ничего не знаем. Единственное, что более или менее установлено, что каждому психическому акту, мысли или ощущению соответствует акт физиологический, выражающийся хотя бы в слабой вибрации нервов и мозговых волокон. Ощущение определяется как осознание изменения в органах чувств. Это изменение есть определЈнное движение, но каким образом движение превращается в чувство и мысль, мы не знаем. Возникает вопрос: нельзя ли предложить, что физическое отделено от психического пространством четвЈртого измерения, т.е. что физиологический акт, переходя в область четвЈртого измерения, вызывает там эффекты, которые мы называем чувством и мыслью? На нашей плоскости, т.е. в мире, доступном нашему наблюдению колебаний и движений, мы не способны понять и определить мысль, так же как двумерное существо на своей плоскости не может понять и определить движения рычага или пары колЈс на оси. Одно время большим успехом пользовались идеи Э. Маха, изложенные, главным образом, в его книге 'Анализ ощущений и отношение физического к психическому'. Мах совершенно отрицает различие между физическим и психическим. Весь дуализм нашего миропонимания создался, по его мнению, из метафизического представления о 'вещи в себе' и из представления (ошибочного, по мнению Маха) об иллюзорности нашего познания вещей. Мах считает, что познавать что-либо неправильно мы не можем. Вещи представляют собой именно то, чем они нам кажутся. Понятие иллюзии необходимо вообще отбросить. Элементы ощущений и есть физические элементы. То, что мы называем 'телами', есть только комплексы ощущений (световых, звуковых, давления и пр.), такими же комплексами ощущений являются образы представлений. Разницы между физическим и психическим не существует, и то, и другое слагается из одинаковых элементов (ощущений). Молекулярное строение тел и атомистическую теорию Мах принимает только как символы, отрицая за ними всякую реальность. Таким образом, согласно Маху, наш психический аппарат созидает физический мир. 'Вещь' есть только комплекс ощущений. Но, говоря о теории Маха, необходимо помнить, что психика строит 'формы' мира (т.е. делает его таким, каким мы его воспринимаем) из чего-то другого, до чего мы никогда не можем добраться. Голубой цвет неба нереален, зелЈный цвет луга - тоже. Очевидно, в 'небе', т.е. в атмосферном воздухе, есть нечто, заставляющее его казаться голубым, точно так же как в траве на лугу есть нечто, заставляющее еЈ казаться зелЈной. Без этого дополнения человек, основываясь на идеях Маха, легко мог бы сказать: это яблоко есть комплекс моих ощущений, значит, оно только кажется, а не существует в действительности. Это неверно. Яблоко существует, и человек самым реальным образом может в этом убедиться. Но оно - не то, чем кажется нам в трЈхмерном мире. Психическое (если рассматривать его как противоположность физическому, или трЈхмерному) очень похоже на то, что должно существовать в четвЈртом измерении, и мы вправе сказать, что мысль движется в четвЈртом измерении. Для неЈ нет преград и расстояний. Она проникает внутрь непроницаемых предметов, представляет себе строение атомов, химический состав звЈзд, население морского дна, жизнь народа, исчезнувшего десять тысяч лет тому назад... Никакие стены, никакие физические условия не стесняют нашей фантазии, нашего воображения. Разве не покидали в своЈм воображении шлиссельбургские бастионы Морозов и его товарищи? Разве сам Морозов не путешествовал во времени и пространстве, когда, читая Апокалипсис в Алексеевском равелине Петропавловской крепости, видел грозовые тучи, несшие над греческим островом Патмос в пять часов вечера 30 сентября 395 года? Разве во сне мы не живЈм в фантастическом, сказачном царстве, где всЈ способно превращаться, где нет устойчивости физического мира, где один человек может стать другим или сразу двумя, где самые невероятные вещи кажутся простыми и естественными, где события часто идут в обратном порядке, от конца к началу, где мы видим символические изображения идей и настроений, где мы разговариваем с умершими, летаем по воздуху, проходим сквозь стены, тонем, сгораем, умираем и всЈ-таки остаЈмся живыми? Сопоставляя всЈ это, мы видим, что нет надобности считать четырЈхмерными существами только духов, появляющихся или не появляющихся на спиритических сеансах. С неменьшим основанием можно сказать, что мы сами - четырЈхмерные существа и обращены к третьему измерению только одной своей стороной, т.е. лишь небольшой частью своего существа. Только эта часть живЈт в трЈх измерениях, и мы сознаЈм только эту часть. Большая же часть нашего существа живЈт в четырЈх измерениях, но эту большую часть мы не сознаЈм. Или ещЈ правильнее сказать, что мы живЈм в четырЈхмерном мире, но сознаЈм себя в трЈхмерном. Это значит, что мы живЈм в условиях одного рода, а представляем себя в других. К такому же заключению приводят нас и выводы психологии. Психология, хотя и очень робко, говорит о возможности пробуждения нашего сознания, т.е. о возможности особого его состояния, когда оно видит и ощущает себя в реальном мире, не имеющем ничего общего с миром вещей и явлений - в мире мыслей, образов и идей. Рассматривая свойства четвЈртого измерения, я упомянул о том, что тессаракт, т.е. a4, может быть получен движением куба в пространстве, причЈм двигаться должны все точки куба. Следовательно, если предположить, что из каждой точки куба идЈт линия, по которой происходит это движение, то комбинация этих линий составит проекцию четырЈхмерного тела. Это тело, т.е. тессаракт, можно рассматривать как бесконечное число кубов, как бы вырастающих из первого. Посмотрим теперь, не известны ли нам примеры такого движения, при котором двигались бы все точки данного куба. Молекулярное движение, т.е. движение мельчайших частиц материи, усиливающееся при нагревании и ослабевающее при охлаждении - самый подходящий пример движения в четвЈртом измерении, несмотря на все ошибочные представления физиков об этом движении. В статье 'Можно ли надеяться увидеть молекулы?' Д.А. Гольдхаммер говорит, что, согласно современным возрениям, молекулы суть тельца с линейгыми размерами между одной миллионной и одной десятимиллионной долей миллиметра. Вычислено, что в одной миллиардной доле кубического миллиметра, т.е. в одном микроне, при температуре в 0 градусов Цельсия и при обычном давлении, находится около тридцати миллионов молекул кислорода. Молекулы движутся очень быстро; так, большинство молекул кислорода при нормальных условиях имеет скорость около 450 метров в секунду. Несмотря на столь большие скорости, молекулы не разлетаются мгновенно во все стороны только потому, что часто сталкиваются друг с другом и меняют от этого направление движения. Путь молекулы имеет вид очень запутанного зигзага, - в сущности, она топчется, так сказать, на одном месте. Оставим пока в стороне запутанный зигзаг и теорию столкновения молекул (броуновское движение), и попытаемся установить, какие результаты производит молекулярное движение в видимом мире. Чтобы указать пример движения в четвЈртом измерении, мы должны найти такое движение, при котором данное тело действительно двигалось бы, а не оставалось на одном месте (или в одном состоянии). Рассматривая все известные нам виды движения, мы должны признать, что лучше всего подходят к поставленным условиям расширение и сокращение тел. Расширение газов, жидкостей и твЈрдых тел означает, что молекулы отдаляются одна от другой. Сокращение твЈрдых тел, жидкостей и газов означает, что молекулы приближаются одна к другой и расстояние между ними уменьшается. Здесь есть некоторое пространство и некоторое расстояние. Не лежит ли это пространство в четвЈртом измерении? Мы знаем, что при движении по этому пространству двигаются все точки данного геометрического тела, т.е. все молекулы данного физического тела. Фигура, полученная от движения в пространстве куба при расширении и сокращении будет иметь для нас вид куба, и мы можем представить еЈ себе в виде бесконечного числа кубов. Можно ли предположить, что комбинация линий, проведЈнных из всех точек куба, как на поверхности, так и внутри линий, по которым точки отдаляются одна от другой и приближаются одна к другой, составит проекцию четырЈхмерного тела? Чтобы ответить на это, нужно выяснить, что же это за линии и что за направление? Линии соединяют все точки данного тела с его центром. Следовательно, направление найденного движения - от центра по радиусам. При исследовании путей движения точек (молекул) тела при расширении и сокращении мы обнаруживаем в них много интересного. Расстояние между молекулами мы видеть не можем. В твЈрдых телах, в жидкостях и газах мы не в состоянии его увидеть, потому что оно крайне мало; в сильно разрежЈнной материи, например, в круксовых трубках, где это расстояние, вероятно, увеличивается до ощутимых нашими аппаратами размеров, мы не можем его видеть, потому что сами частицы, молекулы, слишком малы и недоступны нашему наблюдению. В упомянутой выше статье Гольдхаммер говорит, что при определЈнных условиях молекулы можно сфотографировать, если бы их удалось сделать светящимися. Он пишет, что при ослаблении давления в круксовой трубке до одной миллионной доли атмосферы в одном микроне содержится всего тридцать молекул кислорода. Если бы они светились, их можно было бы сфотографировать на экране. Насколько возможно такое фотографирование - это другой вопрос. В данном же рассуждении молекула как некое реальное количество в отношении к физическому телу представляет собой точку в еЈ отношении к геометрическому телу. Все тела обладают молекулами и, следовательно, должны иметь некоторое, хотя бы очень малое межмолекулярное пространство. Бех этого мы не можем представить себе реальное тело, а разве что воображаемые геометрические тела. Реальное тело состоит из молекул и обладает некоторым межмолекулярным пространством. Это означает, что разница между кубом трЈх измерений a3 и кубом четырЈх измерений a4 заключается в том, что куб четырЈх измерений состоит из молекул, тогда как куб трЈх измерений в действительности не существует и является проекцией четырЈхмерного тела на трЈхмерное пространство. Но, расширяясь или сокращаясь, т.е. двигаясь в четвЈртом измерении, если принять предыдущие рассуждения, куб или шар постоянно остаются для нас кубом или шаром, изменяясь только в размерах. В одной из своих книг Хинтон совершенно справедливо замечает, что происхождение куба высшего измерения через наше пространство воспринималось бы нами как изменение свойств его материи. Он добавляет, что идея четвЈртого измерения может возникнуть при наблюдении серии прогрессивно увеличивающихся или уменьшающихся шаров или кубов. Здесь он вплотную приближается к правильному определению движения в четвЈртом измерении. Один из наиболее важных, ясных и понятных видов движения в четвЈртом измерении в этом смысле есть рост, в основе которого лежит расширение. Почему это так - объяснить нетрудно. Всякое движение в пределах трЈхмерного пространства есть в то же время движение во времени. Молекулы, или точки, расширяющегося куба при сокращении не возвращаются на прежнее место. Они описывают определЈнную кривую, возвращаясь не в ту точку времени, из которой вышли, а в другую. А если предположить, что они вообще не возвращаются, то их расстояние от первоначального момента времени будет всЈ более и более возрастать. Представим себе такое внутреннее движение тела, при котором его молекулы, отдалившись одна от другой, не сближаются, а расстояние между ними заполняется новыми молекулами, в свою очередь расходящимися и уступающими место новым. Такое внутреннее движение тела будет его ростом, по крайней мере, геометрической схемой роста. Если сравнить крохотную зелЈную завязь яблока с большим красным плодом, висящим на этой же ветке, мы поймЈм, что молекулы завязи не могли создать яблоко, двигаясь только по трЈхмерному пространству. Кроме непрерывного движения во времени, им нужно непрерывное уклонение в пространство, лежащее вне трЈхмерной сферы. Завязь отделена от яблока временем. С этой точки зрения, яблоко - это три-четыре месяца движения молекул в четвЈртом измерении. Представим себе весь путь от завязи до яблока, мы увидим направление четвЈртого измерения, т.е. таинственный четвЈртый перпендикуляр - линию, перпендикулярную ко всем трЈм перпендикулярам нашего пространства. Хинтон так близко стоит к правильному решению вопроса о четвЈртом измерении, что иногда угадывает место 'четвЈртого измерения' в жизни, даже когда не в состоянии точно определить это место. Так, он говорит, что симметрию строения живых организмов можно объяснить движением их частиц в четвЈртом измерении. Всем известен, говорит Хинтон, способ получения на бумаге изображений, похожих на насекомых. На бумагу капают чернила и складывают еЈ пополам. Получается очень сложная симметричная фигура, похожая на фантастическое насекомое. Если бы ряд таких изображений увидел человек, совершенно не знакомый со способом их приготовления, то он, рассуждая логически, должен был бы прийти к заключению, что они получены путЈм складывания бумаги, т.е. что их симметрично расположенные точки соприкасались. Точно также и мы, рассматривая и изучая формы строения живых существ, напоминающие фигуры на бумаге, полученные описанным способом, можем заключить, что симметричные формы насекомых, листьев, птиц и т.п. создаются процессом, аналогичным складыванию. Симметричное строение живых тел можно объяснить если не складыванием пополам в четвЈртом измерении, то, во всяком случае, таким же, как при складывании, расположением мельчайших частиц, из которых строятся эти тела. В природе существует очень любопытный феномен, создающий совершенно правильные чертежи четвЈртого измерения - нужно только уметь их читать. Они видны в фантастически разнообразных, но всегда симметричных фигурах снежинок, в рисунках цветов, звЈзд, папоротников и кружев морозных узоров на стекле. Капельки воды, осаждаясь на холодное стекло или лЈд, немедленно начинают замерзать и расширяться, оставляя следы своего движения в четвЈртом измерении в виде причудливых рисунков. Морозные узоры и снежинки - это фигуры четвЈртого измерения, таинственные a4. Воображаемое в геометрии движение низшей фигуры для получения высшей осуществляется здесь на деле, и полученная фигура действительно является следом движения благодаря тому, что мороз сохраняет все моменты расширения замерзающих капелек воды. Формы живых тел, цветы, папоротники созданы по тому же принципу, хотя и более сложно. Общий вид дерева, постепенно расширяющегося в ветвях и побегах, есть как бы диграмма четвЈртого измерения, a4. Голые деревья зимой и ранней весной нередко представляют собой очень сложные и чрезвычайно интересные диаграммы четвЈртого измерения. Мы проходим мимо них, ничего не замечая, так как думаем, что дерево существует в трЈхмерном пространстве. Такие же замечательные диаграммы можно увидеть в узорах водорослей, цветов, молодых побегов, некоторых семян и т.д. и т.п. Иногда достаточно немного увеличить их, чтобы обнаружить тайны Великой Лаборатории, скрытой от наших глаз. В книге проф. Блоссфельдта * о художественных формах в природе читатель может найти несколько превосходных иллюстраций к приведЈнным выше положениям. Живые организмы, тела животных и людей построены по принципу симметричного движения. Чтобы понять эти принципы, возьмЈм простой схематический пример симметричного движения: представим себе куб, состоящий из двадцати семи кубиков, и будем мысленно воображать, что этот куб расширяется и сокращается. При расширении все двадцать шесть кубиков, расположенные вокруг центрального, будут удаляться от него, а при сокращении опять к нему приближаться. Для удобства рассуждения и для большего сходства нашего куба с телом, состоящим из молекул, предположим, что кубики измерения не имеют, что это просто точки. Иначе говоря, возьмЈм только центры двадцати семи кубиков и мысленно соединим их линиями как с центром, так и между собой. Рассматривая расширение куба, состоящего из двадцати семи кубиков, мы можем сказать, что каждый из этих кубиков, чтобы не столкнуться с другими и не помешать их движению, должен двигаться, удаляясь от центра, т.е. по линии, соединяющей его центр с центром центрального кубика. Это - первое правило: При расширении и сокращении молекулы движутся по линиям, соединяющим из с центром. Далее мы виим в нашем кубе, что не все линии, соединяющие двадцать шесть точек с центром, равны. Линии, которые идут к центру от точек, лежащих на углах куба, т.е. от центра угловых кубиков, длиннее линий, которые соединяют с центром точки, лежащие в центрах шести квадратов на поверхностях куба. Если мы предположим, что межмолекулярное пространство удваивается, то одновременно увеличиваются вдвое все линии, соединяющие двадцать шесть точек с центром. Линии эти не равны, следовательно молекулы движутся не с одинаковой скоростью, - одни медленнее, другие быстрее, при этом находящиеся дальше от центра движутся быстрее, находящиеся ближе - медленнее. Отсюда можно вывести второе правило: Скорость движения молекул при расширении и сокращении тела пропорциональна длине линий, соединяющих эти молекулы с центром.' Наблюдая расширение куба, мы видим, что расстояние между всеми двадцатью семью кубиками увеличилось пропорционально прежнему. НазовЈм а - отрезки, соединяющие 26 точек с центром, и б - отрезки, соединяющие 26 точек между собой. Построив внутри расширяющегося и сокращающегося куба несколько треугольников, мы увидим, что отрезки б удлиняются пропорционально удлинению отрезков а. Из этого можно вывести третье правило: Расстояние между молекулами при расширении увеличивается пропорционально их удалению от центра. Иными словами, если точки находятся на равном расстоянии от центра, они и останутся на равном расстоянии от него; а две точки, находившиеся на равном расстоянии от третьей, останутся от ней на равном расстоянии. При этом, если смотреть на движение не со стороны центра, а со стороны какой-нибудь из точек, будет казаться, что эта точка и есть центр, от которого идЈт расширение, - будет казаться, что все другие точки отдаляются от неЈ или приближаются к ней, сохраняя прежнее отношение к ней и между собой, а она сама остаЈтся неподвижной. 'Центр везде'! Последнее правило лежит в основе законов симметрии в строении живых организмов. Но живые организмы строятся не одним расширением. Сюда входит элемент движения во времени. При росте каждая молекула описывает кривую, получающуюся из комбинации двух движений в пространстве и времени. Рост идЈт в том же направлении, по тем же линиям, что и расширение. Поэтому законы роста должны быть аналогичны законам расширения. Законы расширения, в частности, третье правило, гарантируют свободно расширяющимся телам строгую симметрию: если точки, находившиеся на равном расстоянии от центра, будут всегда оставаться от него на равном расстоянии, тело будет расти симметрично. В фигуре, полученной из растЈкшихся чернил на сложенном пополам листке бумаги, симметрия всех точек получилась благодаря тому, что точки одной стороны соприкасались с точками другой стороны. Любой точке на одной стороне соответствовала точка на другой стороне, и когда бумагу сложили, эти точки соприкоснулись. Из третьего правила вытекает, что между противоположными точками четырЈхмерного тела существует какое-то соотношение, какая-то связь, которой мы до сих пор не замечали. Каждой точке соответствует одна или несколько других, с которыми она каким-то непонятным образом связана. Именно, она не может двигаться самостоятельно, еЈ движение зависит от движения соответствующих ей точек, занимающих аналогичные места в расширяющемся или сокращающемся теле. Это и будут противоположные ей точки. Она как бы соприкасается с ними, соприкасается в четвЈртом измерении. Расширяющееся тело точно складывается в разных направлениях, и этим устанавливается загадочная связь между его противоположными точками. Попробуем рассмотреть, как происходит расширение простейшей фигуры. Рассмотрим еЈ даже не в пространстве, а на плоскости. ВозьмЈм квадрат и соединим с центром четыре точки, лежащие в его углах. Затем соединим с центром точки, лежащие на серединах сторон, и, наконец, точки, лежащие на половинном расстоянии между ними. Первые четыре точки, т.е. точки, лежашие в углах, назовЈм точками А; точки, лежащие по серединам сторон квадрата, точками В; наконец, точки, лежащие между ними (их будет восемь), точками С. Точки А, В и C лежат на разных расстояниях от центра; поэтому при расширении они будут двигаться с неодинаковой скоростью, сохраняя своЈ отношение к центру. Кроме того, все точки A связаны между собой, как связаны между собой точки B и C. Между точками каждой группы существует таинственная внутренняя связь. Они должны оставаться на равном расстоянии от центра. Предположим теперь, что квадрат расширяется, т.е. все точки A, B и C движутся, удаляясь от центра по радиусам. Пока фигура расширяется свободно, движение точек происходит по указанным правилам, фигура остаЈтся квадратом и сохраняет симметричность. Но предположим, что на пути движения одной из точек C вдруг оказалось какое-то препятствие, заставившее эту точку остановиться. Тогда происходит одно из двух: или остальные точки будут двигаться, как будто ничего не произошло, или же точки, соответствующие точке C, тоже остановятся. Если они будут двигаться, симметрия фигуры нарушится. Если остановятся, то это подтвердит вывод из правила третьего, согласно которому точки, находившиеся на равном расстоянии от центра, при расширении остаются на равном расстоянии от него. И действительно, если все точки C, повинуясь таинственной связи между ними и точкой C, которая встретилась с препятствием, остановятся в то время, как точки A и B движутся, из нашего квадрата получится правильная симметричная звезда. Возможно, что при росте растений и живых организмов именно это и происходит. ВозьмЈм более сложную фигуру, у которой центр, от которого происходит расширение, не один, а несколько, и все они расположены на одной линии - точки, удаляющиеся от этих центров при расширении, расположены по обеим сторонам центральной линии. Тогда при аналогичном расширении получится не звезда, а нечто вроде зубчатого листа. Если мы возьмЈм подобную фигуру не на плоскости, а в трЈхмерном пространстве и предположим, что центры, от которых идЈт расширение, лежат не на одной оси, а на нескольких, то получим при расширении фигуру, которая напоминает живое тело с симметричными конечностями и пр. А если мы предположим, что атомы фигуры движутся во времени, то получится 'рост' живого тела. Законы роста, т.е. движения, начинающегося от центра по радиусам при расширении и сокращении, выдвигают теорию, способную объяснить причины симметричного строения живых тел. Определения состояний материи в физике становятся всЈ более и более условными. Одно время к трЈм известным состояниям (твЈрдому, жидкому, газообразному) пытались добавить ещЈ и 'лучистую материю', как называли сильно разрежЈнные газы в круксовых трубках. Существует теория, которая считает коллоидное, желеобразное состояние материи - состоянием, отличающимся от твЈрдого, жидкого и газообразного. Согласно этой теории, органическая материя есть разновидность коллоидной материи или формируется из неЈ. Понятие материи в этих состояниях противопоставляется понятию энергии. Затем возникла электронная теория, в которой понятие материи почти не отличается от понятия энергии; позднее появились различные теории строения атома, которые дополнили понятие материи множеством новых идей. Но как раз в этой области более чем в какой-либо другой научные теории отличаются от понятий обыденной жизни. Для непосредственной ориентировки в мире феноменов нам необходимо отличать материю от энергии, а также различать три состояния материи: твЈрдое, жидкое и газообразное. Вместе с тем, приходится признать, что даже эти три известные нам состояния материи различаются ясно и неоспоримо только в таких 'классических' формах, как кусок железа, вода в реке, воздух, которым мы дышим. А переходные формы бывают разными и совпадают друг с другом; поэтому мы не всегда знаем точно, когда одно перешло в другое, не можем провести чЈткой разграничительной линии, не можем сказать, когда твЈрдое тело превратилось в жидкость, а жидкость - в газ. Мы предполагаем, что разные состояния материи зависят от разной силы сцепления молекул, от быстроты и свойств молекулярного движения, но мы различаем эти состояния только по внешним признакам, очень непостоянным и зачастую перемешиваюшимся между собой. Можно определЈнно утверждать, что каждое более тонкое состояние материи является более энергетическим, т.е. заключающим в себе как бы меньше массы и больше движения. Если материю противопоставить времени, то можно сказать, что чем тоньше состояние материи, тем больше в нЈм времени и меньше материи. В жидкости больше 'времени', чем в твЈрдом теле; в газе больше 'времени', чем в воде. Если мы допустим существование ещЈ более тонких состояний материи, они должны быть более энергетическими, чем признаваемые физикой; согласно вышесказанному, в них должно быть больше времени и меньше пространства, больше движения и меньше времени. Логически необходимость энергетических состояний материи давно уже принятия в физике и доказывается очень понятными рассуждениями. 'Что такое, в сущности, субстанция? - пишет Ш. Фрейсинэ в 'Очерках по философии науки'. - Определение субстанции никогда не отличалось большей ясностью и сделалось ещЈ менее ясным после открытий современной науки. Можно ли, например, назвать субстанцией тот таинственный агент, к которому прибегают физики для объяснения явления теплоты и света? Этот агент, эта среда, этот механизм - назовите, как угодно - существует, так как проявляется в неопровержимых действиях. Однако он лишЈн тех качеств, без которых трудно представить себе субстанцию. Он не имеет веса, у него, возможно, нет и массы; он не производит непосредственного впечатления ни на один из наших органов чувств; одним словом, у него нет ни одного признака, который указывал бы на то, что некогда называли 'материальным'. С другой стороны, это не дух, по крайней мере, никому не приходило в голову называть его таким образом. Но неужели только потому, что его нельзя подвести под категорию субстанции, его реальность следует отрицать? Можно ли по той же причине отрицать реальность того механизма, благодаря которому тяготение передаЈтся в глубину пространства со скоростью, несравненно большей скорости света (Лаплас считал еЈ мгновенной)? Великий Ньютон полагал невозможным обойтись без этого агента. Тот, кому принадлежит открытие всемирного тяготения, писал Бентли: 'Чтобы тяготение было прирождено и присуще, свойственно материи в том смысле, что одно тело могло бы действовать на другое на расстоянии через пустое пространство, без посредства чего-либо, при помощи чего и сквозь что могли бы передаваться действие и сила от одного тела к другому, мне кажется таким абсурдом, что, я думаю, ни один человек, способный философски рассуждать, не впадЈт в него. Тяготение должно производиться агентом, обнаруживающим своЈ непрерывное влияние на тела по известным законам; но материален этот агент или не материален? Этот вопрос и представляется оценке моих читателей' (3-е письмо к Бентли от 25 февраля 1692 года). Затруднение отвести место этим агентам так велико, что некоторые физики, а именно Хирн, мастерский развивший эту мысль в своей книге 'Строение небесного пространства', считают возможным вообразить себе новый род агентов, занимающих, так сказать, середину между материальным порядком и духовным и служащих великим источником сил природы. Этот класс агентов, названный Хирном динамическим, из представления о котором он исключает всякую идею массы и веса, служит как бы для установления отношений, для вызывания действий между различными частями материи на расстоянии.' Теория динамических агентов Хирна может основываться на следующем. В сущности, мы никогда не могли определить, что такое материя и сила. И тем не менее, считали их противоположными, т.е. определяли материю как нечто, противоположное силе, а силу - как нечто, противоположное материи. Но теперь старые воззрения на материю, как нечто солидное и противоположное энергии, в значительной степени изменились. Физический атом, считавшийся прежде неделимым, признаЈтся теперь сложным, состоящим из электронов. Электроны же не есть материальные частицы в обычном значении слова. Это, скорее, моменты проявления силы, моменты или элементы силы. Говоря иными словами, электроны - это мельчайшие деления материи, и в то же время - мельчайшие элементы силы. Электроны могут быть положительными и отрицательными. Можно считать, что различие между материей и силой заключается в различной комбинации положительных и отрицательных электронов. В одной комбинации они производят на нас впечатление материи, в другой - силы. С этой точки зрения того различия между материей и силой, которое продолжает составлять основу нашего взгляда на природу, не существует. Материя и сила - это одно и то же, вернее, разные проявления одного и того же. Во всяком случае, существенной разницы между материей и силой нет, и одно должно переходить в другое. С этой точки зрения материя - это сгущЈнная энергия. И если это так, то вполне естественно, что степень сгущЈнности может быть разной. Эта теория объясняет, каким образом Хирн мог представить себе полуматериальные и полуэнергетические агенты. Тонкие, разрежЈнные состояния материи действительно должны занимать среднее место между материей и силой. В своей книге 'Неизвестные силы природы' К. Фламмарион пишет: 'Материя - это вовсе не то, чем она представляется нашим чувствам, осязанию или зрению... Она представляет одно целое с энергией и является проявлением движения невидимых и невесомых элементов. Вселенная имеет динамических характер. Гийоме де Фонтенэ даЈт следующее объяснение динамической теории. По его мнению, материя не есть инертное вещество, каким еЈ себе представляют. ВозьмЈм колесо и насадим его горизонтально на ось. Колесо неподвижно. Предоставим резиновому мячу падать между его спинами, и мяч почти всегда будет проходить между ними. Теперь придадим колесу лЈгкое движение. Мяч довольно часто будет задевать за спину и отскакивать. Если ускорить вращение, мяч вообще не будет проходить через колесо, которое сделается для него как бы непроницаемым диском. Можно проделать аналогичный опыт, поставив колесо вертикально и проталкивая через него палку. Колесо велосипеда хорошо выполнит эту роль, так как его спицы тонки. Когда колесо неподвижно, палка будет проходить через него девять раз из десяти. При движении колесо всЈ чаще и чаще будет отталкивать палку. С увеличением скорости движения оно сделается непроницаемым, и все попытки проткнуть его разобьются, как о стальную броню'. И вот, рассмотрев в окружающем нас мире всЈ то, что отвечает физическим условиям пространства более высоких измерений, мы можем поставить вопрос вполне определЈнно: Что такое четвЈртое измерение? Мы видели, что геометрисеким путЈм доказать существование четвЈртого измерения и выяснить его свойства, а главное, определить его положение по отношению к нашему миру - невозможно. Математика допускает только возможность существования высших измерений. В самом начале, давая определение идее четвЈртого измерения, я указал, что, если оно существует, это означит, что, кроме трЈх известных нам перпендикуляров, должен существовать и четвЈртый. А это, в свою очередь, означает, что из любой точки нашего пространства может быть проведена линия в таком направлении, которое мы не знаем и не можем знать; и далее, что совсем близко, возле нас, но в некотором неизвестном направлении, находится какое-то иное пространство, которое мы не в силах увидеть и в которое не в состоянии проникнуть. Далее я объяснил, почему мы не способны увидеть это пространство; я установил, почему оно должно лежать не возле нас, в каком-то неизвестном направлении, а внутри нас, внутри объектов нашего мира, нашей атмосферы, нашего пространства. Но это не является решением всей проблемы, хотя представляет собой необходимую ступень на пути к решению, ибо четвЈртое измерение не только находится внутри нас, но и мы сами находимся внутри него, т.е. существуем в четырЈхмерном пространстве. Ранее я упоминал, что 'спириты' и 'оккультисты' различных школ часто пользуются в своей литературе выражением 'четвЈртого измерение', приписывая четвЈртому измерению все явления 'астральной сферы'. 'Астральная сфера' оккультистов, которая пронизывает собой наше пространство, есть попытка найти какое-то место для тех явлений, которые нашему пространству не соответствуют. Следовательно, она до некотрой степени представляет собой искомое нами продолжение нашего мира внутрь. С обычной точки зрения 'астральную сферу' можно определить как субъективный мир, проецируемый вовне и принимаемый за объективный мир. Если бы кому-нибудь действительно удалось доказать объективное существование даже части того, что называется 'астралом', это и было бы миром четвЈртого измерения. Однако само понятие 'астральной сферы', или 'астральной материи', в оккультных учениях менялось много раз. В целом, если мы рассмотрим взгляд оккультистов разных школ на природу, мы обнаружим, что он основан на признании возможности изучать иные условия существования, чем наши физические. 'Оккультные' теории по большей части основываются на признании одной основной субстанции, познание которой даЈт ключ к постижению тайн природы. Но само понятие субстанции условно. Иногда еЈ понимают как принцип, как условие существования, а иногда - как вещество. В первом случае, основная субстанция - это основные условия существования; во втором случае - основная материя. Первое понятие, конечно, гораздо тоньше и является результатом более разработанной философской мысли. Второе - гораздо грубее и обычно является признаком упадка мысли, признаком невежественного обращения с глубокими и тонкими идеями. Философы-алхимики эту основную субстанцию называли Spiritus Mundi - дух мира. Но алхимики - искатели золота - уже считали возможным заключить Spiritus Mundi в колбу и проделывать над ними химические манипуляции. Это необходимо помнить для того, чтобы оценить 'астральные гипотезы' современных теософов и оккультистов. Сен-Мартэн, а позднее Элифас Леви всЈ ещЈ понимали 'астральный свет' как принцип, как условия существования, отличающиеся от обычных, физических. Но у современных спиритов и теософов 'астральный свет' превратился в 'астральную материю', которую можно видеть и даже фотографировать. Теория 'астрального света' и 'астральной материи' основана на гипотезе 'тонких состояний материи'. Гипотеза тонких состояний материи была ещЈ возможна в последние десятилетия старой физики, но в современном физико-химическом мышлении для неЈ трудно найти место. С другой стороны, современная физиология всЈ более отклоняется от физико-механических объяснений жизненных процессов и приходит к признанию колоссального влияния следов материи, т.е. материи, недоступной восприятию и химическому определению, которые, тем не менее, обнаруживаются по результатам своего присутствия, как, например, 'гормоны', 'витамины', 'внутренние секреции' и т.п. Поэтому, несмотря на то, что гипотеза тонких состояний материи не имеет никакого отношения к современной физике, я попытаюсь здесь дать краткое объяснение 'астральной теории'. Согласно этой теории, частицы, являющиеся результатом деления физических атомов, производят особого рода тонкую материю - 'астральную материю', подчиняющуюся воздействию не физических сил, а сил, не влияющих на физическую материю. Таким образом, это 'астральная материя' подчиняется воздействию психической энергии, т.е. воле, чувствам и желаниям, которые являются реальными силами в астральной сфере. Это значит, что воля человека, а также реакции его чувств и эмоциональные импульсы воздействуют на 'астральную материю' так же, как физическая энергия воздействует на физические тела. Далее признаЈтся возможным переход физической материи, составляющей видимые тела и предметы, в астральное состояние. Это - дематериализация, т.е. абсолютное исчезновение физических предметов неизвестно куда, без следа и остатка. Обратный переход, т.е. переход астральной материи в физическое состояние, или физическую материю, также признан возможным. Это - материализация, т.е. появление вещей, предметов и даже живых тел неизвестно откуда. Затем признаЈтся возможным, что материя, которая входит в состав какого-то физического тела, перейдя в астральное состояние, может 'вернуться' в физическое состояние в другом виде. Так, один металл, перейдя в астральное состояние, 'возвращается' в виде другого металла. Таким образом, алхимические процессы объясняются временным переведением какого-нибудь тела, чаще всего, металла, в астральное состояние, где материя подчинена действию воли (или духов) и под влиянием этой воли совершенно меняется, а потом вновь появляется в физическом мире в виде другого металла; подобным путЈм железо может превратиться в золото. Считается возможным переводить таким образом материю из одного состояния в другое и превращать одно тело в другое путЈм психического воздействия с помощью ритуалов и т.п. Далее, считается возможным видеть в астральной сфере события, которые ещЈ не совершились в физической сфере, но должны совершиться и повлиять на прошлое и будущее. ВсЈ это, вместе взятое, составляет содержание того, что называется магией. Магия в обычном понимании этого слова означает способность совершать то, что не может быть сделано при помощи обыкновенных физических средств. Таковы, например, способность влиять на расстоянии на людей и на предметы, видеть действия людей и знать их мысли, заставлять их исчезать из нашего мира и появляться в неожиданных местах, способность изменять свой вид и даже физическую природу, непостижимым образом переноситься на большие расстояния, проникать сквозь стены и т.п. 'Оккультисты' объясняют подобные действия знакомством магов со свойствами 'астральной сферы' и их умением действовать психически на астральное вещество, а через него и на физическое. Некоторые виды 'волшебства' можно объяснить сообщением неодушевленным предметам особых свойств, что достигается психическим воздействием на их астральное вещество, особого рода психической магнетизацией их, посредством которой маги могут сообщать вещам любые свойства, делать их исполнителями своей воли, заставлять приносить добро или зло другим людям, предупреждать о грозящих несчастьях, давать силу или отнимать еЈ и т.п. К числу магических действий относится, например, 'освящение воды', ставшее теперь простым обрядом в христианском и буддийском богослужениях, но первоначально заключавшееся в стремлении психически насытить воду какими-то излучениями или эманациями, чтобы сообщить ей желаемые свойства, лечебные или другие. В теософской и современной оккультной литературе существует множество очень образных описаний астральной сферы. Но нигде не даЈтся никаких доказательств объективного еЈ существования. 'Спиритические' доказательства, т.е. феномены на сеансах и 'медиумистические' явления вообще, 'сообщения' и т.д., приписываемые духам (т.е. душам, лишЈнным тел), ни в коем смысле не являются доказательствами, потому что все эти явления можно объяснить гораздо проще. В главе о снах я устанавливаю возможное значение спиритических явлений как результатов 'имперсонализации'. Теософские объяснения, основанные на ясновидении, требуют прежде всего доказательства существования ясновидения, которое остаЈтся недоказанным, несмотря на большое число, в которых авторы описывают то, чего они достигли, или то, что нашли, при помощи ясновидения. Не всем известно, что во Франции существует учреждЈнная много лет назад премия, которая обещает значительную сумму денег тому, кто прочтЈт письмо в запечатанном конверте. Премия так и остаЈтся невыплаченной. И спиритические, и теософские теории страдают общим недостатком, который объясняет, почему 'астральные гипотезы' остаются одними и теми же и не получают никаких доказательств. И в спиритических, и в теософских астральных теориях 'время' и 'пространство' берутся совершенно такими же, как в старой физике, т.е. отдельно друг от друга. 'РазвоплощЈнные духи', или 'астральные существа', или мыслеформы понимаются как пространственные тела четвЈртого измерения, а во времени - как физические тела. Иными словами, они остаются в тех же условиях времени, что и физические тела. Но именно это является невозможным. Если бы 'тонкие состояния материи' создавали тела другого пространственного существования, эти тела должны были бы обладать другим временным существованием. Но эта идея не приникает в теософское и спиритическое мышление. В этой главе собраны только исторические материалы, относящиеся к изучению 'четвЈртого измерения', вернее, та их часть, которая подводит к решению проблемы или, по крайней мере, к более точной еЈ формулировке. В главе 'Новая модель вселенной' настоящей книги я показываю, как проблемы 'пространства-времени' связаны с проблемами структуры материи и, следовательно, структуры мира, как они ведут к правильному пониманию реального мира - и позволяют избежать целого ряда ненужных теорий как псевдооккультных, так и псевдонаучных. | |
| Просмотров: 987 | Рейтинг: 5.0/1 |
| Всего комментариев: 0 | |
